Смысл песни "Дом под снос". Исполнитель - Александр Новиков

В песне "Дом под снос" Александр Новиков с пронзительной грустью и ностальгией размышляет о бренности бытия, о неизбежности перемен и о горько-сладкой красоте воспоминаний. Автор использует образ старого дома, обреченного на снос, как метафору ушедшего времени, безвозвратно утерянного детства и мимолетности человеческой жизни.

Главным в тексте является контраст между прошлым и настоящим, живым и неживым, памятью и забвением. Яркие, полные жизни образы прошлого – белый голубь, цветущая яблоня, играющие дети, "Кавказская пленница" на экране – противопоставляются безликой обезличенности будущего, где останется лишь бездушный бетонный каркас.

Дом в песне – не просто строение, а живое существо, хранитель памяти и эмоций. Он "кричит" беззубым ртом окна, он помнит "ситцевую ночь" и детскую ручонку, чертившую границы мира. С его сносом исчезает не просто физический объект, но и целый мир, наполненный теплом, любовью и светом.

Психология текста пронизана щемящей грустью и светлой печалью. Автор не проклинает перемены, он принимает их как неизбежность. Да, дом будет снесен, но на его месте построят новый. Жизнь продолжается, и в этом ее суть.

Однако за внешним спокойствием скрывается глубокая печаль по ушедшему, по тому, что уже никогда не вернуть. Эта двойственность чувств – одновременно и принятие перемен, и скорбь по прошлому – делает текст песни таким пронзительным и трогательным.

Повторяющийся рефрен "Где белый голубь на шесте..." – это не просто констатация факта, а риторический вопрос, обращенный к самому себе, к слушателю, к вечности. Он заставляет задуматься о том, что действительно важно в жизни, о том, что мы оставляем после себя, о том, что останется в памяти, когда нас самих уже не будет.

В конечном итоге, песня "Дом под снос" – это философское размышление о жизни и смерти, о прошлом и будущем, о памяти и забвении. Она не дает ответов, но заставляет задуматься о вечных вопросах, которые волнуют человека во все времена.

Стихи и музыка: Александр Новиков

Как просто, тихо, без речей,

Решился будничный вопрос:

Мой дом, теперь уже ничей,

Приговорен – идет под снос.

Еще денек – и крыша с плеч,

Сползется гусеничный лязг.

На пустыре, где стенам слечь,

Устроят бревна перепляс.

Где белый голубь на шесте,

Где в мае яблоня в фате,

Где звоном битого стекла –

Гляди – стрижи из-за угла,

Где по натянутой струне

Танцуют тени на стене,

И чертит детская рука

Границы мира с чердака.

Не дом – корабль кверху дном.

Один – и ты уже не флот.

Большим растерзанным окном

Кричал его беззубый рот:

«Здесь больше некому стеречь

В горошек ситцевую ночь!..

И на траву, как было, лечь,

И полететь куда-то прочь».

Где белый голубь на шесте,

Где в мае яблоня в фате,

Где звоном битого стекла –

Гляди – стрижи из-за угла,

Где по натянутой струне

Танцуют тени на стене,

И манит пальцем на крыльцо

Кавказской пленницы лицо.

Что здесь задумано потом –

Благословенным трижды будь!

Конечно, дом, конечно, дом

Построят здесь когда-нибудь.

Каркас, затянутый в бетон,

Глаза окон – во все концы.

«А где же тот?.. А где же он?..» -

Весной замечутся скворцы.

Где белый голубь на шесте.

Где в мае яблоня в фате.

Где звоном битого стекла –

Гляди – стрижи из-за угла.

Где по натянутой струне

Танцуют тени на стене.

И тихо лестница-клюка

Живет под мышкой чердака.