Смысл песни "38 узлов". Исполнитель - Александр Розенбаум

Александр Розенбаум в своей песне "38 узлов" создает пронзительный образ стареющего крейсера "Киров", олицетворяющего собой не только боевой корабль, но и целую эпоху величия и мощи. Через судьбу корабля автор передает сложные чувства ностальгии, горечи утраты и несломленного духа.

Главная тема текста – это противопоставление славного прошлого и неминуемо наступающей старости, которая касается не только кораблей, но и людей. Автор проводит параллель между судьбой крейсера и человеческой жизнью, наполненной как триумфом, так и неизбежным угасанием.

В первой строфе песня сразу же погружает нас в атмосферу былой мощи и славы:

> Было время - я шел тридцать восемь узлов,

> И свинцовый вал резал форштевень,

> Как героев встречали моих моряков

> Петроград, Лиепая и Ревель.

"Тридцать восемь узлов" – не просто скорость, это символ пика возможностей, энергии молодости, триумфального шествия. Образ "свинцового вала", рассекаемого форштевнем, подчеркивает силу и мощь крейсера, его неудержимость. Воспоминания о восторженных встречах в портах Петрограда, Лиепаи и Ревеля – это отголоски побед, признание заслуг, гордость за свою мощь.

Однако уже во второй части строфы в повествование вплетаются нотки грусти и усталости:

> А сейчас - каждый кабельтов в скрипе зубов,

> И хрипит во мне каждая миля...

> Было время - я шел тридцать восемь узлов,

> И все сверкало от мачты до киля.

Метафорическое сравнение с "кабельтовом в скрипе зубов" и "хрипящей милей" передает ощущение изношенности, боли, нехватки прежних сил. Контраст между прошлым и настоящим подчеркивается повторением фразы "Было время - я шел тридцать восемь узлов", которая звучит теперь как горькое напоминание о безвозвратно ушедшей молодости.

Вторая строфа раскрывает образ крейсера как символа непобедимой силы, внушавшей уважение и страх даже врагам:

> И мне верили все: и враги, и друзья,

> От зеленых салаг до Главкома.

> И все знали одно - победить их нельзя,

> Лееров их не видеть излома.

> И эскадры, завидев мой вымпел вдали,

> Самым главным гремели калибром,

> И я несся вперед, уходя от земли,

> До скулы оба якоря выбрав.

Крейсер воспринимается как непоколебимый оплот мощи, гарант безопасности и победы. "Верили все: и враги, и друзья", – эта фраза подчеркивает непререкаемый авторитет и силу, которой обладал корабль.

Образ стремительно несущегося вперед корабля, "уходящего от земли", "до скулы оба якоря выбрав", – это метафора непокорности, готовности сражаться до конца, презрения к опасности.

Третья строфа возвращает нас к теме человеческой судьбы, неразрывно связанной с судьбой корабля.

> Было все это так. Мы не ждали наград,

> И под килем лежало семь футов.

> Ждали дома невесты, и ждал нас Кронштадт,

> Как фатою, туманом окутан.

За образом грозного боевого корабля проступают судьбы простых моряков, для которых служба – это не просто работа, а призвание, готовность к самопожертвованию. Они не гнались за славой и наградами, их сердца согревали мысли о доме, о любимых, о мирной жизни. Образ Кронштадта, "как фатою, туманом окутанного", символизирует желанную гавань, покой и мир.

Кульминацией песни становится отчаянный крик стареющего крейсера:

> Было все это так. Только время не ждет,

> Вот сейчас бы и дать самый полный.

> Я в машину кричу: «Самый полный вперед!», -

> Да не тянут винты, вязнут в волнах...

Он осознает свою немощь, невозможность вернуться в прошлое, но дух его не сломлен. Желание бороться, быть полезным, несмотря ни на что, вызывает щемящее чувство горечи и уважения.

В финальной строфе звучит размышление о неизбежности конца и выборе достойной смерти:

> Не могу, стану в док. Отдохну до поры -

> Не пристало Балтфлоту быть слабым.

> Лучше флаг в небо взмыть и, кингстоны открыв,

> Затопить свой усталый корабль.

Крейсер понимает, что пришло время уйти, но уйти достойно, не став обузой, сохранив верность долгу и чести. Образ флага, взмывающего в небо, и тонущего корабля – это символ героической гибели, предпочтительнее медленного угасания.

Заключительные строки – это своеобразный сон, в котором старому крейсеру вновь видится его молодость, его триумф:

> Но разве выскажешь все это в несколько слов,

> Когда снятся в кильватере чайки?

> На компасе - норд-вест, тридцать восемь узлов,

> И все сверкает от пушки до гайки.

Этот сон – не просто утешение, это символ неугасаемой жизни, памяти о прошлом, которая всегда будет жить в сердцах людей.

Психологический аспект текста построен на контрасте между прошлым и настоящим, силой и немощью, гордостью и горечью. Автор мастерски передает сложную гамму чувств стареющего героя: отчаяние перед неизбежностью конца, желание быть полезным, гордость за свою историю, и, наконец, смирение перед неотвратимостью судьбы.

"38 узлов" – это не просто песня о старом корабле. Это философское размышление о быстротечности времени, о цене славы, о достоинстве и чести, о том, что память о прошлом помогает жить и двигаться дальше, даже когда силы уже не те.

Посвящается крейсеру «Киров»

Было время - я шел тридцать восемь узлов,

И свинцовый вал резал форштевень,

Как героев встречали моих моряков

Петроград, Лиепая и Ревель.

А сейчас - каждый кабельтов в скрипе зубов,

И хрипит во мне каждая миля...

Было время - я шел тридцать восемь узлов,

И все сверкало от мачты до киля.

И мне верили все: и враги, и друзья,

От зеленых салаг до Главкома.

И все знали одно - победить их нельзя,

Лееров их не видеть излома.

И эскадры, завидев мой вымпел вдали,

Самым главным гремели калибром,

И я несся вперед, уходя от земли,

До скулы оба якоря выбрав.

Было все это так. Мы не ждали наград,

И под килем лежало семь футов.

Ждали дома невесты, и ждал нас Кронштадт,

Как фатою, туманом окутан.

Было все это так. Только время не ждет,

Вот сейчас бы и дать самый полный.

Я в машину кричу: «Самый полный вперед!», -

Да не тянут винты, вязнут в волнах...

Не могу, стану в док. Отдохну до поры -

Не пристало Балтфлоту быть слабым.

Лучше флаг в небо взмыть и, кингстоны открыв,

Затопить свой усталый корабль.

Но разве выскажешь все это в несколько слов,

Когда снятся в кильватере чайки?

На компасе - норд-вест, тридцать восемь узлов,

И все сверкает от пушки до гайки.