Смысл песни "На улице Гороховой". Исполнитель - Александр Розенбаум

Текст Александра Розенбаума "На улице Гороховой" – это не просто рассказ о криминальной вылазке одесских уголовников в Петроград. Это история о столкновении двух миров, двух стихий – революционного Петрограда и вольной Одессы. Розенбаум с присущей ему иронией и знанием уголовного жаргона рисует яркие образы бандитов, едущих мстить за смерть своего товарища.

Главное в тексте – не столько сам сюжет мести, сколько атмосфера бесшабашности, удали и лихости, которую привносят в революционный Петроград колоритные одесские урки. Они живут по своим законам, у них свой кодекс чести, своя правда. Смерть товарища для них – святое, и они готовы мстить, невзирая на опасность.

В то же время текст пронизан иронией и гротеском. Уголовная романтика соседствует с бытовыми зарисовками, а герои, несмотря на свой криминальный промысел, не лишены благородства. Сеня, спасающий женщину в поезде, демонстрирует, что и в душе бандита есть место рыцарству.

Розенбаум использует контрастные образы, чтобы подчеркнуть разницу между двумя мирами. Революционный Петроград, охваченный ажиотажем и страхом перед чекистами, противопоставляется вольной Одессе, олицетворением которой становятся приехавшие урки. Они – как глоток свежего воздуха, как вызов устоявшимся порядкам. Неслучайно финал песни звучит победно: "Плеснула в Петроград её морская душа, и вздрогнули со страха райсобесы".

Психология текста строится на игре контрастов, на столкновении блатного жаргона и романтических образов. Эта смесь создаёт неповторимую атмосферу, которая и делает песню такой притягательной. Розенбаум не дает оценок своим героям, он просто показывает их такими, какие они есть – жестокими и благородными, смешными и трагичными одновременно.

На улице Гороховой ажиотаж:

Урицкий всю ЧК вооружает.

Всё потому, что в Питер, в свой гастрольный вояж,

С Одессы-мамы урки приезжают.

А было это летом, в восемнадцатый год,

Убили Мишку в Питере с нагана.

На сходке порешили отомстить за него

Ребята загорелые с лимана.

Майданщик молдаван и толстая Кармен,

Что первая барыга на Привозе.

Четырнадцать «мокрушников» с собой взял Сэмен -

Горячий был народ на паровозе.

Уже чух-чух пары, кондуктор дал свисток,

Прощальный поцелуй, стакан горилки.

С Одессы-мамы, с моря дунет вей-ветерок

До самой петроградской пересылки.

И всю дорогу, щёки помидором надув,

Шмонали «фараончики» по крышам.

«Шестёрок» Сёма сбросил под откос на ходу

И в тамбур покурить устало вышел.

Там женщина стояла двадцати пяти лет

И слабо отбивалась от кого-то.

Дешёвый фраер в кепке мял на ней туалет,

И Сеня чуть прибавил обороты.

«Я видел вас на рейде возле женщины, граф,

Стояли вы, как флагман под парами.

Советую на задний ход врубить телеграф,

Чтоб не было эксцессов между нами».

Чуть спортив воздух, фраер, как иллюзионист,

Под стук колёс моментом испарился.

Спасённая дрожала, как осиновый лист,

И Сеня с чувством долга удалился.

А в поезде мелькали две колоды и нож,

Шмат сала, водка, голое колено.

Продул армяшка Хачик в карты свой макинтош,

А Васька Оське два зуба коренных.

И вот на горизонте Царскосельский вокзал

Встречает урков с мясом пирожками.

Сэмен такую речь задвинул, что зажурчал

Весь паровоз горючими слезами.

И, стиснув зубы, на перрон вразвалку сошла,

Как на берег, красавица Одесса.

Плеснула в Петроград её морская душа,

И вздрогнули со страха райсобесы.

Плеснула в Петроград её морская душа,

И вздрогнули со страха райсобесы.

На Невском у Пассажа, там, где деньги рекой,

К ним на фаэтоне двое подскочили,

Но толстая Кармен достала первой свой «кольт» -

И над столами в морге свет включили.

Но толстая Кармен достала первой свой «кольт» -

И над столами в морге свет включили.